Letter 2111

Date	18/30 September 1882
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	unknown
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 551 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 285–286 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XI (1966), p. 220–221 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 279–280 (English translation; abridged)
Notes	Manuscript copy in Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve

Text and Translation

Based on a handwritten copy in the Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve at Klin, which may contain differences in formatting and content from Tchaikovsky's original letter.

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 18 сентября Мне очень приятно было читать твоё последнее письмо. Хоть ты и жалуешься что всё у Вас не готово и я по опыту знаю. как эти обойщики бесконечно тянут дело, — но тем не менее, мне приятно думать, что вы у себя, в своём уголке. В сущности, самая приятная форма жизни есть жизнь в Москве, в хорошей домашней обстановке. Ты спросишь, отчего же я этого не делаю? Ах, это совсем другое дело. Я люблю Москву какою-то болезненною любовью, и болезненность эта состоит в том, что там больше, чем где-либо, для меня чувствуется преходящество всего земного. Так как я провёл в Москве свои лучшие годы и жил в ней хорошо, то я её за это люблю, но так как всё то, что украшало там мою жизнь, отсутствует, — то пребывание в ней производит во мне болезненное ощущение. Поэтому, когда я бываю в Москве, мне всегда кажется, что я как бы пришелец с того света. Но ты вступил именно в лучшую пору жизни и если захочешь, то можешь быть вполне счастливым человеком. Как я рад, что ты женился, и именно на Параше. Ей-Богу, всё отлично у Вас может устроиться. Нельзя ли тебе добиваться повышения в Москве; так жалко было бы, если б пришлось Вам разорять своё гнездо. Здесь всё более или менее благополучно. даже Таня здоровее, чем обыкновенно, и так как никаких мужчин нет, то в поведении её нет ничего раздражающего и возмутительного. Лева провёл несколько дней в Киеве, вернулся и теперь опять уехал. Он сдаёт квартиру, продаёт часть мебели, другую часть перевозит сюда, вообще разделывается с квартирой. Было одно время, что я от напряжения головы своей, из, которой пришлось разом добывать музыку для окончания оперы и для шести пиэс, заказанных Юргенсоном, чувствовал себя не особенно хорошо: голова побаливала и сон был плох. Теперь же пиэсы написаны, переписаны и отосланы, опера окончена, и я начал инструментовку, т. е. принялся за работу относительно лёгкую, и во всяком случае приятную и занятную. Вследствие сего превосходно себя чувствую и сплю как давно не спал. Одним словом, я уже родил детище и теперь только воспитываю его. В Москву приеду когда позволят денежные расчёты мои, вероятно около 15 октября. Приласкай, голубчик, моего Леньку, когда он будет бывать у тебя. Мне так грустно, что в его свободное время меня нет в Москве. Целую тебя от всей души, а также Параничку. Модест часто пишет. Он совсем уже устроился на старой квартире.

Kamenka 18 September I was very pleased to read your last letter. Even though you complain that not everything is ready, and I know from experience how these upholsterers drag things out endlessly, nevertheless, it's nice for me to think of you in your own corner. In essence, the most pleasant form of life is a life in Moscow, in a decent home environment. You ask why I don't do this? Ah, that's an altogether different matter. I love Moscow with a sort of pained love, and this painfulness consists of the fact that there, more than anywhere else, I feel the transience of everything earthly. Since I spent my best years in Moscow and lived well there, I love it for that, but since everything that adorned my life there is now absent, then my staying there produces painful feelings for me. Therefore, when I am in Moscow, it always seems to me as if I were an alien from another world. But you have entered the very best time of your life, and if you wish, you can be a completely happy fellow. How glad I am that you are married, and what's more, to Parasha. By God, everything could work out just splendidly for you. Couldn't you seek a promotion in Moscow? It would be such a shame if you had to ruin your nest. Everything is more or less well here. Even Tanya is healthier than usual, and since there are no men whatsoever, there is nothing irritating or outrageous in her behaviour. Lyovya spent a few days in Kiev, returned, and has now left again. He's renting out the apartment, selling some of the furniture and moving the rest here, and generally doing away with the apartment. There was a time when, due to taxing my head by having to simultaneously come up with music for the end of the opera and for the six pieces ordered by Jurgenson, I didn't feel particularly well myself: my head throbbed, and I was sleeping poorly. Now the pieces have been written, copied out and sent off, the opera is finished, and I've begun the orchestration, i.e. I have set about work that is relatively simple, and in any case, occupying me pleasantly. Consequently, I feel marvellous, and am sleeping as I haven't done in ages. In short, I've already given birth to a child, and now I'm merely raising it. I'll come to Moscow when my finances allow it, probably around 15 October. Be kind to my Lyonka, golubchik, when he visits you. I'm so upset not to be in Moscow while he's on leave. I kiss you with all my heart, and Paranichka too. Modest writes frequently. He's already completely settled into his old apartment.