Letter 1753

Date	16/28 May 1881
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1628)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 109–110

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

16 мая 1881 г[ода] Модя! Целый день собирался тебе писать, и не пришлось. Утром занимался с Бобиком музыкой, обедал в большом доме, потом была поездка в лес, потом всенощная, ужин и винт. Но, боясь долго оставлять тебя без известий о нас, спешу написать хоть несколько строк. Саша поправляется, несмотря на горесть, причинённую гадиной Трубецким. Она ещё немножко желта и бледна, но уж вполне втянулась в прежнюю жизнь; целый день возится и суетится так, что даже приходится останавливать её. В винте тоже суетлива, но всё это её, видимо, интересует; ясно, что силы возвращаются. От Тани хорошие известия, ей весело, и совершенно здорова. Я живу со дня на день, так себе, серенькой, пустенькой жизнью. Аккуратно каждый вечер, т. е. в начале ночи, думаю об Алёше, о невозвратности прошлого и плачу. Это вошло у меня в обычай (сплю отлично). Изучаю обиход и собираюсь написать всенощную. Большого ничего не пишу. Очень хочется побывать в Гранкине, но ничего ещё сказать верного не могу. В общем совершенно здоров физически, но немного устарел и втайне предаюсь меланхолии, однако не сильно. Целую тебя, Модичка, крепко. П. Чайковский Пожалуйста, не толкуй про свои 150 р[ублей]. Я уж давно и позабыл о них. Напишу обстоятельнее скоро.

16 May 1881 Modya! I've been meaning to write to you all day, but I couldn't. In the morning I had music lessons with Bobik, had dinner in the big house, then there was a trip to the forest, then a trip to the woods, then vespers, supper and vint. But, being afraid to leave you for ages without news about us, I'm hastening to write at least a few lines. Sasha is recovering, despite the grief caused by the viper Trubetskoy. She is still rather pale and wan, but she's completely resumed her former life; she fusses and bustles all day so much, that we even have to stop her. She even fusses over vint, but this all seems to interest her; it's clear that her strength is returning. There is good news from Tanya — she is cheerful and thoroughly well. I'm living from day to day, a so-so, dull, empty life. Promptly every evening, i.e. at the start of the night, I think about Alyosha, about the irrevocability of the past, and weep. This has become a habit for me (I sleep splendidly). I'm studying the Obikhod, and intend to write an all-night vigil. I'm not writing a great deal. I'm very keen to visit Grankino, but I truly can't say anything else. In general, I'm thoroughly well physically, but a little nostalgic and secretly indulging in melancholy, although not too much. I kiss you hard, Modichka. P. Tchaikovsky Please, don't go on about your 150 rubles. I forgot about that ages ago. I'll write in more detail soon.