Letter 1797

Date	28 June/10 July 1881
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1636)
Publication	П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 156–157

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 28 июня Прежде всего сообщу тебе о Саше. Она вместе с Левой выехала в среду вечером, 24-го, а на другой день мы уже имели депешу, что она заболела и застряла в Киеве. И до сих пор они там. Бог знает, когда она выедет, но ей лучше. Лева должен был из Жмеринки заехать к бедной Над[ежде] Фил[аретовне], которая его ожидает с величайшим нетерпением, чтобы устроить с его помощью и советам дела свои, но теперь поездка эта не состоится, так как Леве необходимо быть здесь. Мне это очень неприятно. Жизнь здесь с каждым днём становится тяжелее. С Таней у меня установились тяжёлые отношения. Я постоянно сержусь на неё, стараюсь скрыть, стараюсь `простить, но не могу. Может быть, я не прав, эта даже вероятно, ибо, в сущности, я сержусь за то, что она не такая, какой бы я хотел, чтоб она была. Я бы хотел, чтобы она не валялась вечно в постели, чтобы она не мазала себе лицо, чтобы она не выходила вечером из комнаты в каких-то невероятных пунцовых костюмах с неестественно красными от полировки ногтями, чтобы она не запиралась на целые часы с Колей Переслени, чтобы она имела силу воли для побеждения своей лени и апатии, и т. д., и т. д. Но может ли она не быть такаю, какою её создала природа, обстоятельства и ложное воспитание? Итак, я злюсь, она эта замечает, и между нами фальшь. Иногда мне её жалко, но редка. Итак, уехать нужно, а между тем и ехать не хочется. Теперь говорят (Бернатович, приехавший вчера из Киева, где виделся с Сашей и Левой), что меня хотят послать с Сашей в Карлсбад или же провести с ней несколько дней в Киеве, пока Лева приедет сюда. Ничего не известно. Анатолий зовет меня приехать в Москву и потом, если ему удастся перенести свой отпуск с сентября на 15 июля, ехать вместе к тебе сначала, а после сюда. Но я ничего не могу решить. Какая-то напала на меня обломовщина. Вчера вечером явилась Юлия Плеская и совершенно неожиданно потребовала от меня 50 р[ублей] за твоего Моисея. Я тотчас же, но весьма а contre coeur и с кислой миной, вручил ей эти деньги. Говорят, что этот Моисей мальчик ленивый, хитрый и вообще довольно дрянной. Предоставляю тебе решить, оставаться ему здесь или опять сделаться пастухом, как советует Влад[имир] Андреевич. В четверг я, наконец, ездил с Дарьей Алекс[андровной] в Смелу к Шестоперовым. Пришлось провести там целый день. Это было немножко тяжко, на зато мальчик этот меня совершенно очаровал своими огромными способностями к музыке. Очень неприятно, что не могу тебе написать ничего решительного насчёт себя, но, по всей вероятности, мне скоро предстоит выезд отсюда куда-нибудь. До свиданья, Модичка! Целую тебя и Колю. Ради Бога, устраивай заграницу. С каким бы неописанным наслаждением я бы сейчас же уехал куда-нибудь подальше. Твой П. Чайковский

Kamenka 28 June First of all I'll tell you about Sasha. She left with Lyova on Wednesday evening, the 24th, and already the next day we had a dispatch that she had fallen ill and was stuck in Kiev. And they are still there. God knows when she'll leave, but she is better. Lyova was supposed to go from Zhmerinka to poor Nadezhda Filaretovna, who is awaiting him with the greatest impatience, in order to arrange her affairs with his help and advice, but now this trip will not take place, since Lyova needs to be here. This is most unpleasant for me. Life here is becoming harder every day. I have a difficult relationship with Tanya. I am constantly angry with her; I try to hide it, I try to forgive, but I cannot. Perhaps I am in the wrong, quite possibly so, because, in essence, I am angry that she isn't who I would like her to be. I would like her not to eternally wallow in bed, I would like her not to make up her face, I would like her not to leave her room in the evening in some incredible crimson outfit, with unnaturally red nails from polish, I would like her not to lock herself away for hours with Kolya Peresleni, I would like her to have the willpower to overcome her laziness and apathy, etc. etc. But how can she not be what nature, circumstances and a flawed education have created her to be? Thus, I am angry, she notices this, and there is a falsity between us. Sometimes I feel sorry for her, but rarely. So, I need to leave, but at the same time I don't want to go. Now I'm told (by Bernatovich, who arrived yesterday from Kiev, where he met with Sasha and Lyova) that they want to send me with Sasha to Carlsbad, or to spend a few days with her in Kiev while Lyova comes here. I know nothing. Anatoly is inviting me to come to Moscow and then, if he manages to move his leave from September to 15 June, to go to you together first, and then here. But I cannot decide anything. Some sort of Oblomovism has overcome me. Yesterday evening, Yuliya Plesskaya turned up and quite unexpectedly demanded 50 rubles from me for your Moisey. I handed her the money immediately, but very contre coeur and with a sour grimace. They say this boy Moisey is lazy, cunning, and generally quite worthless. I leave it to you to decide whether he should stay here or become a shepherd again, as Vladimir Andreyevich advises. On Thursday, finally, I went with Darya Aleksandrovna to the Shestoperovs in Smela. I was obliged to spend the whole day there. It was rather difficult, but on the other hand this boy completely charmed me with his enormous musical abilities. It's very unpleasant not to be able to write you anything decisive about myself, but in all likelihood, I'll soon have to go somewhere from here. Until we meet, Modichka! I kiss you and Kolya. For God's sake, arrange to go abroad. It would give me incredible pleasure to leave at once for somewhere far away. Yours P. Tchaikovsky