Letter 1878

Date	25 October/6 November 1881
Addressed to	Anatoly Tchaikovsky
Where written	Kamenka
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1370)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 252–253 (abridged) П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 273–274 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 267 (English translation; abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Каменка 25 окт[ября] Анатоша! Ввиду скорого свидания я, кажется, запоздал с письмом к тебе. Всё идёт у меня хорошо, работа сильно подвинулась, здоровье в отличном состоянии. Мне кажется, что я впоследствии не без удовольствия буду вспоминать этот месяц, проведённый здесь. Странно только, что мне было привольнее и лучше, когда я был совсем один. С тех пор как Лева здесь — я как-то стеснён и вся меланхолическая прелесть пребывания в большом, пустом доме исчезла. Бедный Лева, мне так совестно в тайне души перед ним, он так обо мне заботится, так дорожит моим пребыванием здесь! В большом доме, где я иногда скучал, но где для души было так отрадно быть в общении с Лиз[аветой] Вас[ильевной], Ал[ександрой] Вас[ильевной] и Ал[ександрой] Ив[ановной] — теперь стало скверно, ибо приехал Пётр Вас[ильевич] с своей противной женой. Итак, я нисколько не сокрушаюсь, что скоро поеду в Киев. Выезжаю отсюда 31-го числа; говорят, что ты с Малей тоже, к этому дню приедешь. После свадьбы, я думаю, умнее всего будет поехать прямо за границу, хотя ив Москве побывать мне хочется. Но я боюсь протранжирить в Москве, как водится, слишком много денег; притом же там теперь Ант[он] Руб[инштейн], а мне куда как не хочется с ним встречаться. Не лучше ли, если я великий пост проведу в Москве? Мысль эта очень мне улыбается. Впрочем, увидим. Я беспокоюсь об Алёше, не имея от него так давно никаких известий? Думаю что он в деревне. Я до того страшно устал от Бортнянского, до того он мне опротивел, до того надоел, — что чувствую себя совершенно не способным продолжать исключительно им заниматься (не говори этого П[етру] И[вановичу]. Он сердится, что я жалуюсь на трудность работы). Переложения я почти кончил; сделал также несколько корректур, — но после 1-го числа в течение месяцев двух хочу вовсе отклонить от себя этот труд. Не предваряй Петра Ив[ановича], я сам ему напишу. Мы с тобой будем жить в Киеве в Grand Hôtel. Если я приеду раньше, — то приготовлю тебе помещение. Прощай, голубчик, крепко тебя целую. До свиданья! П. Чайковский

Kamenka 25 October Anatosha. Given that we'll be meeting soon, I seem to be rather late with a letter to you. Everything is going well for me, my work is progressing vigorously, my health is an excellent state. It seems to me that I'll eventually look back on this month spent here with pleasure. It's just strange that I felt better and more at ease when I was completely alone. Since Lyova has been here, I've felt constrained somehow, and all the melancholic charm of being in a large, empty house has evaporated. Poor Lyova, I feel such shame in my soul, he cares about me so much, he values my staying here so much! The big house — where I was sometimes bored, but where it was such a delight for the soul to converse with Lizaveta Vasilyevna, Aleksandra Vasilyevna and Aleksandra Ivanovna — has now become horrible, because Pyotr Vasilyevich has arrived with his horrid wife. Therefore, I'm not in the least upset to be going to Kiev soon. I'm leaving here on the 31st; they say that you and Malya will be arriving that day. After the wedding, I think the wisest thing to do would be to go directly abroad, although I would like to visit Moscow. But I'm afraid of squandering too much money in Moscow as usual; besides, Anton Rubinstein is there now, and how I don't want want to bump into him. Wouldn't be better if I spent Lent in Moscow? This idea has great appeal for me. Anyway, we'll see. I'm worried about Alyosha, having had no news from him for so long? I think he's in the country. I'm so terribly weary of Bortnyansky, so repelled by him, so sick of him, that I feel completely incapable of continuing to occupy myself exclusively with him (don't tell Pyotr Ivanovich this. He's angry that I'm complaining that the work is difficult). I've almost finished the arrangements; I've also done some of the proofs — but after the 1st, for around two months, I want to completely set aside this work. Do not forewarn Pyotr Ivanovich, I'll write to him myself. You and I will be living in the Grand Hôtel in Kiev. If I arrive early, I'll have your accommodation ready. Goodbye, golubchik, I kiss you hard. Until we meet! P. Tchaikovsky