Letter 1899
| Date | 21 November/3 December 1881 |
|---|---|
| Addressed to | Anatoly Tchaikovsky |
| Where written | Rome |
| Language | Russian |
| Autograph Location | Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1373) |
| Publication | П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том X (1966), p. 274–275 |
Text and Translation
| Russian text (original) |
English translation By Brett Langston |
Толя, мой милый, извини, что напишу очень коротко. Я провёл два дня во Флоренции очень приятно и затем приехал вчера утром сюда. Покамест у нас идёт порядочная суета; я всё ещё не могу выбрать себе вполне подходящую комнату, а с другой стороны, меня жестоко суетит Ник[олай] Дм[итриевич] Кондр[атьев], который требует, чтобы я с ним катался, гулял и т. д. Марья Сер[геевна] с Диной и милейшей Genton тоже здесь; это было бы приятно, ибо я их очень люблю, если б только я мог наладить свою жизнь так, чтобы не все почти часы дня проводить с ними. А покамест у меня нет окончательной квартиры и я не начну занятий, будет продолжаться суета. Надеюсь, что дня через два все устроится. Погода стоит очень хорошая, и Рим вообще продолжает быть мне симпатичным. Модест совершенно здоров; его лечил здесь какой-то американский доктор, и его перед обеденные слабости прекратились. Коля вырос и здоров. Суетлив более чем когда-либо, но ужасно мил, ласков. До чего он был рад. Я застал его спящим рано утром, и, открыв глаза и узнав меня, он буквально минут 10 не мог оторваться от меня. Сейчас получил письмо от Веруши, она совершенно счастлива и говорит, что все более и более любит мужа. Живут отдельно от Вел[икого] кн[язя] и очень довольны своим помещением. Анатоша, крепко тебя целую, пожалуйста, напиши. Что Коншина? Твой, П. Чайковский |
Tolya, my dear fellow, forgive me for writing so briefly. I spent two very pleasant days in Florence and then arrived here yesterday morning. Meanwhile, we have a decent commotion going on; I still cannot choose a wholly suitable room for myself, while on the other hand, I am being cruelly fussed over by Nikolay Dmitryevich Kondratyev, who insists that I take rides and walks with him, etc. Marya Sergeyevna with Dina and most dear Genton are also here; because I'm very fond of all of them, this would be pleasant if only I could arrange my life so as not too spend almost every hour of the day with them. And while I am without definite accommodation and cannot start work, the commotion will continue. I hope that everything will be sorted out in a couple of days. The weather is very good, and Rome generally continues to be sympathetic to me. Modest is in perfect health; he was treated here by some American doctor, and he no longer feels weak before dinner. Kolya has grown and is well. He was more fussy than ever, but awfully sweet and affectionate. How happy he was. I caught him sleeping early in the morning, and when he opened his eyes and recognised me, he literally could not tear himself away from me for 10 minutes. I've just received a letter from Verusha; she is thoroughly happy and says that she loves her husband more and more. They are living separately from the Grand Duke and are very pleased with their accommodation. Anatosha, I kiss you hard, please write. How is Konshina? Yours, P. Tchaikovsky |
