Letter 2527

Date	6/18 August 1884
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Skabeyevo
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1749)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 656–658 (abridged) П. И. Чайковский. Письма к близким. Избранное (1955), p. 313–315 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том XII (1970), p. 415–417 Piotr Ilyich Tchaikovsky. Letters to his family. An autobiography (1981), p. 309–310 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Скабеевка 6 авг[уста] Модя! Твоё вчерашнее письмо меня огорчило, или, лучше сказать, раздразнило и рассуетило. Хотелось сейчас же, поскорее говорить, писать, — а тут 1000 вёрст нас разлучают, да ещё к Вам не каждый день почта ходит. Прежде всего скажу, что меня не удивляет твоё разочарование в пиэсе, доходящее до отвращения и желания разорвать. Мне это чувство страшно знакомо, да и нет ни одного писателя, автора, который бы не испытывал этого. Только посредственности и бездарности никогда не теряют веру в себя. Но дело не в этом. Твоё разочарование временное, и по поводу столь же незначительного случая, как и тот, который причинил его, ты впадёшь, может быть, в другую крайность, потом опять разочаруешься и т. д. Всё это в порядке вещей. Меня не это суетит, а то, что ты уничтожил четвёртый акт. Не знаю, что скажу, когда ты мне прочтёшь З-е действие в новом виде, но теперь мне кажется, что ты скомкал конец, что прежний конец был великолепный, страшно эффектный. Помню, как во время чтения твоего нервы мои были натянуты и какое я потом испытал удивительное, сладкое и даже потрясающее ощущение, когда после стольких тяжёлых минут наступила восхитительно умиляющая сцена детей. Ты лишаешь себя огромного эффекта, выпуская эту сцену. Странно, что твоя пиэса давно и тщательно обдумана, кроме конца. Когда наступило время писать 4-е действие, ясно, что у тебя в голове ещё не созрел конец и что ты вытягивал его из себя искусственно. По-моему, четвёртый акт необходим, и вчера мне пришло в голову, что он должен быть совсем другой; нужно на время отложить его сочинение, а заниматься перепиской первых трёх и не торопясь измышлять что-нибудь совсем новое. Пусть ты пропустишь бенефис Стрепетовой, — это не беда, все равно она же будет играть. Нельзя ли перенести четвёртое действие в другое место? Нельзя ли, чтобы оно происходило через несколько времени, быть может, несколько месяцев после третьего? Лиза, побежденная в борьбе, совсем опускается, теряет всякую энергию и переносит всю мерзость против, которой возмущалась, только ради того, чтобы всё-таки с детьми быть. Они могут все очутиться в городе, куда Егор заставляет её переехать. Можно даже ввести несколько новых эпизодических лиц, изобразить пирушку у Егора и т. д. и т. д. В этом действии может произойти объяснение Паш и с Ивановым. Паша расскажет Иванову, как Лиза изменилась и опустилась; потом произойдёт между ними объяснение в любви. Потом тётка явится и сама расскажет о проделках Зинки. Потом появятся дети; в разговоре с ними Лиза вдруг понимает, что они уже испорчены влиянием отца и что они даже от неё отчуждались. Тут сразу и с невероятной силой в ней пробуждается ненависть, энергия, и с тем, чтобы уже не потухнуть иначе как смертью. Как только дети ушли, является Егор и (как прежде было в старом 4 действии) восхищается проделками Зинки. Тут короткая, страшная сцена, и она убивает его. Теперь я возвратился к твоей первоначальной мысли. Мне кажется, что она должна его убить. Каким образом — не знаю. Впрочем, может быть, ты оставишь как теперь, т. е. он её убьёт, — я не совсем решительно стою за то или другое. Но в чем я совершенно убеждён, так это в том, что 4 действие необходимо. Я почти уверен в том, что не все из предлагаемого мною 4 действия тебе понравится, да этого и не нужно. Нужно, чтобы ты убедился в необходимости оставить чрезвычайно удавшийся 3 акт как он был и в необходимости сочинить совершенно новый четверти. Я советую тебе написать Стрепетовой, чтобы она не стеснялась обещанием взять твою пиэсу в бенефис, а затем отложить, хоть бы даже надолго, сочинение 4 действия. Не торопись. Великолепно удавшиеся первые 3 действия стоят того, чтобы ты увенчал пиэсу как следует. Страшно торопят; нужно кончить. Напиши или дай знать, прямо ли сюда ты приедешь или сначала в Москву покутить. Целую, крепко обнимаю, милый Модичка. Не сомневайся и верь мне. Твоя пиэса великолепна, если будет удачный конец. П. Чайковский

Skabeyevka 6 August Modya! Your letter yesterday upset me, or more accurately, irritated and unsettled me. I wanted to talk and write immediately, as soon as possible — but here we are separated by hundreds of miles, and the post doesn't go to you every day. First of all, I shall say that I am not surprised by your disillusionment in the play, verging on disgust and a desire to tear it up. I am terribly familiar with this feeling, and there isn't a single writer or author who hasn't experienced this. Only mediocrities and the untalented never lose faith in themselves. But that is not the point. Your disillusionment is temporary, and after an incident as insignificant as the one that caused it, you may well swing to the other extreme, only to then become disillusioned again, etc. This is all in the order of things. It is not this that disturbs me, but the fact that you have destroyed the fourth act. I don't know what I'll say when I read the 3rd act in its new form, but now it seems to me that you have compressed the ending, when the previous ending was magnificent, and terribly effective. I remember how tense my nerves were when reading what you had, and what wonderful, sweet and even stunning feelings I experienced when, after so many difficult moments, the delightfully touching scene with the children began. You are depriving yourself of something enormously effective by omitting this scene. It's strange that your play has been carefully considered for ages, except for the ending. When the time came to write the 4th act, it is clear that the ending had not yet matured in your head, and that you were dragging it out of yourself artificially. In my opinion, the fourth act is essential, and yesterday it occurred to me that it should be altogether different; you need to put its composition aside for a while, and work on rewriting the first three, and take your time to come up with something altogether new. Let us say that you miss Strepetova's benefit — this is no disaster, and she will perform anyway. Is it possible to move the fourth act to another setting? Could it take place some time later, perhaps a few months after the third? Liza, defeated in the struggle, completely loses heart and all her energy, and endures all the cruelty against which she was indignant, just for the sake of being with the children. They can all end up in the city, where Yegor forces her to move. You can even introduce a few new episodic characters, show a celebration at Yegor's, etc. etc. In this act there can be a confrontation between Pasha and Ivanov. Pasha will tell Ivanov how Liza has changed and fallen; this is followed by a declaration of love between them. Then the aunt will appear, and she herself will reveal what Zinka has been up to. Then the children appear; talking with them, Liza suddenly realises how they have been corrupted by their father's influence, and that they have even estranged themselves from her. Here, immediately and with incredible force, such a hatred and energy awakens in her that it can only be extinguished by death. As soon as the children have left, Yegor appears and (as before in the old Act 4) raves over Zinka's antics. There is a short, terrifying scene, and she kills him. Now I have returned to your original idea. It seems to me that she must kill him. How, I do not know. Anyway, perhaps you should leave it as it is now, i.e. he kills her — I haven't altogether decided one way or the other. But what I am absolutely convinced of is that Act 4 is essential. I'm almost certain that you won't like everything that I propose for the 4th act, and that doesn't matter. It is necessary for you to be convinced that leaving the extremely successful 3rd act as it was is essential, as is the writing of a completely new fourth. I advise you to write to Strepetova, so that she is under no obligation to accept your play for her benefit, and then to postpone, even for a while, the writing of the 4th act. Do not rush. The first three acts, which were superbly executed, are worthy of a fitting ending. I'm in a terrible hurry; I need to finish. Write or let me know whether you are coming here directly, or going on a binge in Moscow first. I kiss and hug you tightly, dear Modichka. Have no doubt and trust me. Your play will be magnificent if it has a fitting ending. P. Tchaikovsky