Letter 610

Date	5/17 October 1877
Addressed to	Modest Tchaikovsky
Where written	Berlin
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 1479)
Publication	П. И. Чайковский. Письма к родным (1940), p. 297–298 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 180–181 (abridged)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Brett Langston

Берлин 17/5 октября 1877 Милый мой Модя! Мы второй день в Берлине и живём в том же Hôtel S[aint] Petersburg, где и с тобой жили. Мне было бы очень весело и хорошо, если б не смущал меня грозный вопрос о будущем. Денег у нас немного; курс ужасный, откуда я достану средства даже скромно прожить до будущей осени? Кроме того: как я разделаюсь с А[нтониной] И[вановной]? Как решусь устроить себя впоследствии? Всё это в тумане. Знаю только одно: возвратиться в Россию мне немыслимо ни теперь, ни через несколько недель. Нужно спрятаться на год. Очень все это затруднительно. Напр[имер], меня очень беспокоит Алёша? Как я его пристрою? Как я проживу без него так долго? Я к нему ужасно привык и ужасно люблю его. Неужели бросить его на произвол судьбы! Впрочем, независимо от разных беспокойных вопросов. я чувствую себя отлично. Возвратился мой солидный аппетит, мой исполинский сон, и бывают минуты, когда я сознаю, что жить очень приятно. Но как мне тяжело и горько, что я так долго не буду видеться с тобой! О, если б быть богатым! Не ожидай от меня описания всего пережитого мной в истекшем месяц. Я не могу ещё без жгучей боли вспоминать об ужасах, через которые я перешёл. Когда-нибудь расскажу. Буду ожидать от тебя письма и обстоятельного рассказа о тебе. Пиши в Женеву, poste restante. Прощай, мой милый и дорогой Модя. О, как я тебя люблю и как мне тяжело будет так долго жить без тебя. Твой, П. Чайковский Завтра утром едем в Женеву.

Berlin 17/5 October 1877 My dear Modya! This is our second day in Berlin, and we are living in the same Hôtel Saint Petersburg where you and I lived. I would be very fine and cheerful, were I not troubled by the ominous question of the future. We have little money; the exchange rate is awful, and where shall I acquire the means even to live modestly until next autumn? Besides this, how am I to pay Antonina Ivanovna? How do I decide on my future arrangements? None of this is clear. I know only one thing: my returning to Russia is unthinkable, either now or in a few weeks. I need to hide myself away for a year. This is all very difficult. For example, I'm very worried about Alyosha. What arrangements do I make for him? How shall I live without him for so long? I've become awfully accustomed to him, and awfully fond of him. Can I really abandon him to his fate? However, various disturbing questions aside, I feel splendid in myself. My solid appetite has returned, I'm sleeping soundly again, and there are moments when I realise that living is very pleasant. But how difficult and bitter it is for me that I won't see you for so long! Oh, if only I were rich! Do not expect me to explain everything I experienced this last month. I still cannot recall the horrors I went through without searing pain. I'll tell you sometime. I'll be expecting a letter and a detailed account from you. Write to Geneva, poste restante. Farewell, my dear and good Modya. Oh, how I love you, and how hard it will be for me to live without you for so long. Yours, P. Tchaikovsky We're off to Geneva tomorrow morning.