Letter 689

Date	12/24 December 1877
Addressed to	Nadezhda von Meck
Where written	Venice
Language	Russian
Autograph Location	Klin (Russia): Tchaikovsky State Memorial Musical Museum-Reserve (a3, No. 3101)
Publication	Жизнь Петра Ильича Чайковского, том 2 (1901), p. 63–64 (abridged) П. И. Чайковский. Переписка с Н. Ф. фон-Мекк, том 1 (1934), p. 117–118 П. И. Чайковский. Полное собрание сочинений, том VI (1961), p. 303–304 To my best friend. Correspondence between Tchaikovsky and Nadezhda von Meck (1876-1878) (1993), p. 103–104 (English translation)

Text and Translation

Russian text (original)

English translation By Alex Carter

Венеция 24/12 дек[абря] 1877 г[ода] Дорогая Надежда Филаретовна! Сегодня я получил радостное и уже решительное известие, что брат мой Модест вместе с своим милым воспитанником едет ко мне. Конради (отец ребёнка), отпуская ко мне своего сына с своим воспитателем, потребовал, чтоб я поселился в месте, климат которого был бы подходящ к гигиене слабого мальчика. Он предложил Сан-Pемо, около Ментоны, в котором можно устроиться очень удобно, так как в последнее время там настроено много пансионов и гостиниц. Там тепло, воздух здоровый и чистый, местоположение великолепное и жизнь простая, без светских забав и шума. Я не имею ничего против этого выбора. Во всем этом только одна маленькая неприятность: это, что придётся оторваться от работы, в которую я теперь так безраздельно углубился. Дня 3 или 4 придётся потерять. Но зато сколько радости, сколько отрады будет мне жить с милым братом, который, к тому же, не будет нисколько отвлечён от своего дела! Со стороны Конради этот поступок до того мил, что я не знаю, как ему выразить свою благодарность! Никаких событий, достойных быть отмеченными в мою хронику, в последние дни не происходит. Венеция перед праздником значительно оживилась. Вечером очень весело пройтись по главным узеньким улицам, ярко освещённым и наполненным народом. На всех площадях выставлены палатки, столики с самыми разнообразными товарами. Большинство этих товаров имеет общее всей Венеции и всему венецианскому свойство издавать зловоние, вследствие чего воздух стал положительно отравлен, — нельзя окна отворить. Погода опять стоит великолепная, ясная, а сегодня даже жарко на солнце. Я получил вчера письмо от брата Анатолия. Письмо самого успокоительного свойства. В Каменке меня любят по-прежнему; я совершенно утешен с этой стороны. Ведь мне все казалось, что меня там только жалеют! Это было мне очень горько. В последнее время я уже стал получать письма оттуда, весьма меня успокоившие, — но все, что мне пишет брат мой, окончательно возвратило в меня уверенность, что все каменские жители, составляющие группу людей, очень, очень дорогих для меня, простили мне все и поняли, что я действовал в каком-то ослеплении и что вина моя была невольная. Жена моя ещё там. Она выразила моему брату желание идти в сестры милосердия. Брат взялся хлопотать об этом. Не стану вдаваться в подробности, — но все, что я узнаю теперь о ней, действует самым благотворным образом на мою совесть. Она может быть вполне спокойна. Сегодня я уже приступил к второй половине второй части симфонии. Работа с каждым часом делается легче. Я надеюсь, что, несмотря на перерыв, окончу все к нашему новому году. Начиная с сегодняшнего дня (т. е. со дня получения моего письма), прошу, мой дорогой друг, считать уже меня жителем Сан-Ремо и адресовать мне письма туда, покамест в poste restante (Italie Septentrionale, San-Remo près Menton). До свиданья, дорогая Надежда Филаретовна! Ваш, П. Чайковский Если придёт сюда письмо или посылка после моего отъезда, то мне перешлют в San-Remo. Я еду отсюда в самом конце этой недели.

Venice 24/12 December 1877 Dear Nadezhda Filaretovna! Today I received the joyful confirmation that my brother Modest and his dear pupil are on their way to me. Konradi (the child's father) requested, in letting his son and his tutor go, that I move to a place where the climate would be suitable for the weak boy's health. He suggested San Remo, near Menton, where one can stay very comfortably because recently they have built many guest houses and hotels there. It is warm there, the air is healthy and clean, the location is magnificent, and life is simple, without social events or noise. I have no objection to this choice. There is only one small inconvenience in all of this: that I shall have to take myself away from my work, in which I am now completely immersed. I shall have to lose 3 or 4 days. But how happy, how joyful I shall be to stay with my dear brother who, moreover, will not be at all distracted from his work! It is so kind of Konradi that I do not know how to express my gratitude to him! Nothing worthy of mention has occurred in the last few days. Venice has livened up significantly as the holiday approaches. In the evenings it is very enjoyable to walk through the narrow main streets, which are illuminated and full of people. There are stalls set up in every square, and tables with the most varied wares. Like all of Venice and everything Venetian, the majority of these wares emit a stench — as a result, the air has become positively poisoned, and one must not open the windows. The weather is once again magnificent and clear – today it is even warm in the sun. I received a letter yesterday from my brother Anatoly. A most comforting letter. They still love me in Kamenka as before; I am most relieved in this respect. It had seemed to me that I was only pitied there! This was very bitter to me. I have recently even begun to receive letters from there, which are a great consolation – but everything my brother writes has finally reassured me that all the people of Kamenka, a group of very, very dear people to me, have forgiven me everything, and understood that I acted in some kind of ignorance and that my wrongdoing was unwitting. My wife is still there. She has expressed to my brother a desire to join the sisters of mercy. My brother has gone to enquire on the matter. I shall not go into the details – but everything I am now learning about her has the most beneficial effect on my conscience. She is able to be fully at peace. Today I have already begun work on the second half of the second movement of the symphony. With every hour, the work becomes easier. I hope that, despite the interruption, I shall finish everything by our New Year. As from today (i.e. from the day you receive my letter), I ask you, my dear friend, to consider me already a resident of San Remo and to address letters to me there, for the time being to poste restante (Italie Septentrionale, San-Remo près Menton). Until we meet, dear Nadezhda Filaretovna! Yours, P. Tchaikovsky If a letter or a package should arrive here for me after my departure, they will forward it to San Remo. I shall be leaving here at the very end of this week.